Вчера на сайте Беломорканал было опубликовано открытое письмо главного редактора журнала «Двина», писателя Михаила Попова губернатору Архангельской области Игорю Орлову в связи с тем, что «журнал подвергся самому настоящему цензурному погрому, каковых не было даже во времена Аракчеева, Бенкендорфа и Дубельта, гонителей Пушкина». Дело в том, что без ведома редактора, утайкой, были сняты из подписанного им номера семь публикаций. А сделало это руководство Издательского дома «Двина», подчиняющееся губернатору.

Сегодня же о происшедшем сообщил и сайт News29.ru - Архангельский литератор обвинил губернатора Игоря Орлова в жесткй цензуре.

Не знаю, как для других, но для меня случившееся не стало неожиданностью. Во-первых, так как я по архивным документам знаю, что такое цензура в нашей крае. Во-вторых, потому что сам немного был знаком с газетной «кухней». В-третьих, ибо сам испытал, что такое местная цензура — вот уже несколько лет не печатаюсь в местных газетах. Понятно, что не по собственной инициативы (в ответ на посланные в адрес редакций материалы - молчание).

Почему так происходит. Прежде всего по той причине, что практически ушло (совсем или с должностей, точнее их «ушли») всё старое поколение Журналистов и Редакторов. Именно с большой буквы. Таких, как Валентин Клевцов, Николай Кочуров, Александр Сахаров, Владимир Фокин. Говорю так, потому что с первыми тремя был знаком. И могу сказать, что, например, редактор северодвинской газеты «Северный рабочий» Николай Николаевич Кочуров, кстати, убежденный коммунист, спокойно и без проволочек ставил в номера материалы ярых антикоммунистов и антисоветчиков. А вспомните рубрику «Мир мнений» времён редакторства в «Правде Севера» В. Клевцова и А. Сахарова. Редактировавшая эту рубрику Светлана Павловна Меньшикова заполняла её заметками и письмами, содержавшими самые полярные политические мнения. И без намёка на цензуру.

Вторая причина происходящего — это пришедшее к руководству изданиями и областной прессой в целом новое поколение, с позволения сказать, журналистов (среди которых Михаил Попов оказался по сути белой вороной). Об их отношении к старому поколению газетчиков говорит, в частности, такой факт. Несколько месяцев назад отмечалось 100-летие газеты «Правда Севера», и на странице «Вестей Поморья» ВКонтакте был показан соответствующий телесюжет. Внимательно и несколько раз посмотрев его, я был удивлён следующим: среди присутствовавших в зале (то есть среди приглашённых) практически не было старых сотрудников газеты. Зато чиновники — налицо. Это заметил не только я. Поэтому последовали соответствующие комментарии, и даже слова обиды, что их, причастных многие десятилетия к выходу газеты, не пригласили. Добавил подобного содержания комментарий и я. Смысл ответа неизвестной мне мадам был таков: «Всех не упомнишь...» Нет, этот ответ меня, внештатного сотрудника газеты, автора более сотни публикаций в ней, вовсе не обидел (бывало и не такое). Обидно стало за бывших штатных сотрудников редакции, журналистов... И страшно за наши печатные издания, оказавшиеся в руках лиц, которые могут так сказать...

Впрочем не только сказать, но и сделать. Именно об этом и свидетельствует случившееся с журналом «Двина». А сделано это, видимо, из-за чиновничьего страха за свое кресло — как бы чего не вышло! Поэтому на всякий случай — не пущать!

Не пущать! — эти слова мне хорошо знакомы по архивным документам и страницам газет дореволюционной поры. Причём вследствие страха за своё место, цензоры (или чиновники, занимавшиеся цензурой) часто снимали материалы с газетных страниц в последний момент. Поэтому редакции не успевали их заменить. Как результат — пустые места в колонках или так называемые «лампасы» (перевёрнутые строчки набора). Кстати, о различных проявлениях дореволюционной цензуры я неоднократно рассказывал (Нашему пигмею не стать мечтать,Опасный заголовок, Запрещённая статья, Сожжённая книжка и другие)

Рассказал я и о послереволюционной попытке в 1920 году цензурировать газету «Известия Архгубревкома и Губкома РКП». В ответ редактор газеты Соломон Моисеевич Муравин поступил примерно также, как Михаил Попов — в его статье «Гнойная отрыжка» говорилось:

«...На днях на нашем горизонте появился новый начальник военной цензуры. Этот начальник вообразил себя одним из гусей, которые когда-то спасли Рим. И вот в то время, когда в порядке дня стоит вопрос о всевозможном свертывании военных учреждений, этот гусь (привезший с собой порядочную кипу инструкций разного сорта) начинает набирать себе громадный штаб-канцелярию. Газета у нас одна, сотрудников в редакции всего 3 человека, а цензуре, которой нечего делать, необходимо 23. Соображения о целесообразности никакого. Инструкция — закон для бюрократа. Но для оправдания своего существования необходимо выдумать дело.

И вот 28 ноября этот тупоумный бюрократ выкидывает такой трюк: руководствуясь своими инструкциями, которые сам не понимает, приискивает какой-то параграф и портит весь номер. Этот гусь в своей самоуверенности не находит нужным даже снестись с редактором газеты и непоправимо портит бумагу и труд наборщиков.

Дело о начальнике военной цензуры Иглицине передано в Губчека. Одновременно Архгубком РКП обратился в Реввоенсовет».

К сожалению, сейчас другие времена, а значит, дело на современного «Гуся» не передашь ни в Губчека, ни в Реввоенсовет. Следовательно, присущая архангельскому чиновничеству от печати практика преследования «неудобных» мастеров пера будет продолжена. Когда-то подобным образом выжили поэтессу Ольгу Фокину, которой пришлось обосноваться в более либеральной Вологде, теперь же из упомянутого номера журнала «Двина» убрали эссе современного классика, ещё одного уроженца Архангельской области Владимира Личутина. Кто следующий?..

Предыдущий пост - Наши не хуже ваших...

Следующий пост - Будки и будочницы